Стремление ученых преодолеть недостатки традиционного подхода в лингвистике привело к созданию функциональной парадигмы в языкознании, суть которой состоит в рассмотрении того, как язык проявляет себя, функционирует в разных со­циальных условиях. Стимулом к ее разработке стал увеличивающийся интерес к живой жизни языка, практическая потребность в создании оптимальной модели эффективного коммуникативного взаи­модействия в социуме. Именно функциональный подход обусловил развитие русской стилистики [5], ставшей благодатной почвой, на которой произ­росли ветви современной науки о языке: например, коллоквиалистика, наука о разговорной речи.

Исследование живого повседневного общения позволило языковедам сделать шаг от лингвоцентрической парадигмы к антропоцентрической. Еще один шаг в ука­занном направлении привел к возникновению речеведения [7], которое демонстративно ставит в центр рассмотрения не язык, а речь. Таким образом, логика развития науки о языке привела к появлению нового ракурса изучения социальной дифференциации коммуникативного пространства. В ее основе лежит теория дискурса, ставшая ареной столкновения различных направлений антропоцентрической лингвистики.

Центральным понятием этой области знаний выступает дискурс - целостное речевое произведение, рассматриваемое в многообразии его когнитивно-коммуникативных  и  социокультурных  функций; единица речи, отражающая речевую деятельность и речевое поведение носителей языка. В качестве концептуальной базы формирования системы  частных риторик больше  всего  подходит социально-прагматический аспект теории дискурса. Такой «подход к дискурсу не противоречит структурно-стилистическому подходу, а переакцентирует внимание исследователей: в соответствии с основной задачей прагмалингвистики в центре внимания оказывается речевое действие, участниками которого выступают определенные типы языковых личностей, дейст­вующие в рамках определенных обстоятельств и условий общения» [4, с. 27]. Социально-прагматическая концепция дискурса опирается на типологию сфер общения и коммуникативных ситуаций, которая строится на основе противопоставления личностно-ориентированного (персонального) / статусно-ориентированно (институционального) типов дискурсов. «В первом случае нас интересует человек говорящий (пишущий) во всем богатстве его личностных характеристик, во втором случае — он же, но как представитель той или иной группы людей. Личностно-ориентированный дискурс представлен в двух основных разновидностях — обиход­ное и художественное общение. Статусно-ориентированный дискурс — во множестве разновидностей, выделяемых в том или ином обществе в соот­ветствии с принятыми в нем сферами общения и сложившимися общест­венными институтами (политический, деловой, научный, педагогический, медицинский, военный, спортивный, религиозный, юридический и другие виды институционального дискурса)». Дискурс представляет со­бой «семиотическое пространство, включающее вербальные и невербаль­ные знаки, ориентированные на обслуживание данной коммуникативной сферы, а также тезаурус прецедентных высказываний и текстов. В потен­циальное измерение дискурса включается также представление о типиче­ских моделях речевого поведения и набор речевых действий и жанров, специфических для данного типа коммуникации» [8, с. 11]. Каждая раз­новидность дискурса нуждается в более дробном членении, сочетающем в себе представления о специфике той или иной социальной сферы обще­ния и индивидуальные особенности языковых личностей, принимающих участие в интеракции.

Систему критериев дифференциации дискурсов, которая позволяет построить наиболее приемлемую для риторики типологию речи, дает генристика (жанроведение). Как известно, впервые проблему жанров речи поставил М. М. Бахтин. Учение о жанpax речи составляет один из аспектов бахтинской философии языка. Бахтин считал речевой жанр (РЖ) категорией, позволяющей связать социальную реальность с реальностью языковой, «приводным ремнем от истории общества к исто­рии языка» [1, с. 165]. Следуя концепции ученого, мы определяем РЖ как знаковое оформление типических ситуаций социального взаимодей­ствия людей, и подчеркиваем пер­вичность социально-психологического бытия людей.

Подобная дефиниция нуждается в дополнительной разработке, что ставит вопрос о принципах разграничения, классификации РЖ. Универ­сальность категории РЖ выдвигает задачу разграничения ре­чевых интеракций, разных по объему.

В узком значении термина РЖ - это микрообряд, который представляет собой вербальное оформление взаимодействия партнеров коммуникации, обычно это достаточно длительная интеракция, порождающая диало­гическое единство или монологическое высказывание, содержащее несколько сверхфразовых единств. К числу РЖ отно­сят разговор по душам, болтовню, ссору, светскую беседу, застольную беседу, анекдот, флирт и т. п. Для обозначения жанровых форм, пред­ставляющих собой одноактные высказывания, был предложен термин «субжанр».

 Субжанры — минимальные единицы типологии РЖ и равны одному речевому акту. В конкретном внутрижанровом взаи­модействии они чаще всего выступают в виде тактик, основное предназначение которых — менять сюжетные повороты в развитии интеракции. Нужно особо отметить способность субжанров к мимикрии в зависимости от того, в состав какого жанра (стиля) они входят. Так, колкость в светской беседе отлична от колкости в семейной ссоре и т. п.

На следующем этапе необходимо выделение в общем пространстве жанров общения макрообразований, т. е. речевых форм, сопровождающих социально-коммуникативные ситуации, объединяющие в своем составе несколько жанров. Такие образования мы предлагаем называть «гипержанрами», или гипержанровами формами. Так, например, можно выделить гипержанр «застолья», в состав которого войдут такие жанры, как тост, застольная беседа и т. п. Другая гипержанровая форма — «семейный гипержанр»; он включает в себя такие жанры, как семейная беседа, ссора и т. п. В рамках гипержанра «дружеское общение» можно выделить такие жанры, как болтовня и разговор по душам и т. д.

Повседневное общение представляет собой сис­тему текучих и постоянно меняющихся во времени и в пространстве форм речевого поведения, способных мгновенно реагировать на любое измене­ние в структуре социального взаимодействия внутри того или иного этно­са. Явления «житейской идеологии» (М. М. Бахтин), бытового социума, которые исчезают из жизни, заставляют отмирать или видоизменяться РЖ, отражающие эти типические социально-коммуника­тивные ситуации прошлого. Например, на периферию жанрового про­странства уходит когда-то весьма актуальный гипержанр общения на об­щей кухне в коммунальной квартире; зато формируются новые жанры, свя­занные с новыми социально-типическими ситуациями, например: жанр разборки при автомобильной микроаварии, вызванной столкновением ма­шин. Подобная текучесть, незавершенность норм внутрижанрового пове­дения позволяет выделить в рамках предлагаемой типологии переходные формы, которые осознаются говорящими как нормативные, но распола­гаются в межжанровом пространстве, и такого рода жанровые образования называют «жанроидами». Так выделить жанроид, представляющий собой гибрид болтовни и разговора по душам, жанроид, сочетающий в себе элементы ссоры и семейной беседы (кон­фликтная семейная беседа) и т. п.

М. М. Бахтин предлагал деление всего корпуса РЖ на пер­вичные и вторичные. В системе диф­ференциальных признаков маркированным членом оппозиции будет первичный РЖ, т. е. жанровый фрейм, овладение которым про­исходит бессознательно, подобно овладению родным языком. Первичные жанры можно отнести к нижнему, бытовому слою общего континуума повседневной коммуникации, к «житейской идеологии». К такого типа жанрам следует отнести болтовню, ссору, разговор по душам и т. д. Жанры вторичные — это верхний уровень речевого пространства. Они тяготеют к официальным и публичным видам коммуникации. В рам­ках повседневного общения вторичные и первичные жанры можно обо­значить как риторические и нериторические жанры. Риторическая раз­новидность жанровых форм предполагает наличие у языковой личности осознанных умений и навыков в области языкового оформления высказывания в соответствии с ситуацией общения, сходных с принципами построения художественных текстов (эстетики словесного творчества), деловых и научных.                                                                                  

Важнейший принцип разделения жанров - выявление  для всего пространства речевого поведения полюсов информатики и фатики (Т. Г. Винокур).   Информатика, по мнению ученого, включает в себя общение, имеющее целью сообщение о чем-либо. Под фатикой в широком смысле она понимает коммуникацию, имеющую целью само общение. Генеральной фатической интенцией яв­ляется удовлетворение потребности в общении — кооперативном или конфликтном, с разными формами, тональностью, отношениями (степе­нью близости) между коммуникантами [2; 3]. Каждый из этих двух об­щих видов речевого взаимодействия обслуживает более частные комму­никативные интенции.

В реальной коммуникации не существует чистой информатики и чистой фатики. Поэтому все РЖ мож­но поделить на информативные по преимуществу жанры (в которых го­ворящий главным образом передает новую для слушателя информацию); и фатические по преимуществу (где суть общения не столько в передаче информации, сколько в выражении разнообразных нюансов взаимоотно­шений между участниками коммуникации).

Притом, что жанр предписывает языковым личностям определенные нормы коммуникативного взаимодействия, каждое такое жанровое действие уникально по своим свойствам. Разные жанры дают участникам об­щения неодинаковый набор возможностей: так, одна степень языковой свободы — в разговоре по душам и совершенно другая — в армейском рапорте. Вариативность в выборе речевых средств выражения внутри жанра предопределяется стратегиями и тактиками речевого поведения, которые обозначают сюжетный поворот в рамках внутрижанровой интерак­ции. В том случае, когда тактика существует в общении вне жанровой формы,  она становится самостоятельным  жанровым образованием — субжанром. Стратегии внутрижанрового поведения определяют об­щую тональность внутрижанрового общения. Они зависят от инди­видуальных особенностей языковых личностей, вступающих в обще­ние, и влияют на тактические предпочтения говорящего.

Нужно сказать, что различные ситуации социального взаимодействия людей предоставляют говорящим разную степень стратегической и так­тической свободы. Здесь прежде всего различаются письменные и устные РЖ. Устный и письменный тексты находятся как бы на разном расстоянии от их создателя. Письменная речь вынуждена опираться на наиболее формальный, технический способ разворачивания мысли в сло­во, потому письменные жанры дают автору сообщения значительно меньшую свободу для языкового варьирования, нежели жанры речи уст­ной, широко использующей преимущества и недостатки непосредствен­ного общения. Так, в РЖ заявления, объяснительной записки, даже письменного научного отчета ин­дивидуальный стиль языковой личности проявляется значительно меньше, чем, в жанре светской беседы или публичной лекции.

Разработка общей теории РЖ неизбежно сталкивается с целой серией вопросов о существовании и функционировании жанро­вых норм речевого поведения людей, которые в меньшей степени подчиняются формализации, нежели ортологические нормы ли­тературного языка, т. к. РЖ отражают самые разнообразные си­туации социального взаимодействия людей. Поведение членов социума «определено социально-кодифицированными и некодифицированными нормами. Знание этих норм характеризует личность как общест­венное существо, и следование этим нормам составляет одну из сущест­венных сторон бытия личности» [6, с. 272]. Существует различная мера нормативности речевого поведения в разных жанрах: можно говорить о жестко нормативных коммуникативных ситуациях и ситуациях, предоставляющих говорящим широкие возможности в выборе вер­бальных способов оформления интеракции. К числу первых относят многочисленные ситуации институцио­нального общения (военный, деловой дискурс). Менее стандартизованы, но достаточно жестко нормативны жанры научного общения, где уровень речевой компетенции характеризуется знанием жанровых норм и построением своего речевого поведения в соответствии с этим знанием. Чем большее число жанровых стереотипов (фреймов) официальной (институциональной) коммуникации включает в себя сознание языковой личности, тем выше его коммуникативная компетенция.

Список литературы

1.  Бахтин М. М. Проблема речевых жанров. Из архивных записей к работе «Проблема речевых жанров». Проблема текста / М. М. Бахтин // Собрание сочи­нений в пяти томах. Работы 1940-х — начала 1960-х гг. — М.. 1996. Т.5.

2. Винокур Т. Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения / Т. Г. Винокур. — М., 1993.

3. Дементьев В. В. Теория речевых жанров: социопрагматический аспект / В. В. Дементьев, К. Ф. Седов // Stylistika. VIII. — Opole, 1999.

4.  Карасик, В. И. Структура институционального дискурса / В. И. Карасик // Проблемы речевой коммуникации. — Саратов, 2000.

5.  Костомаров В. Г. Наш язык в действии: Очерки русской стилистики / В. Г. Кос­томаров. — М., 2005.

6.  Тарасов, Е. Ф. Социолингвистические проблемы теории речевой коммуника­ции / Е. Ф. Тарасов // Основы теории речевой деятельности. — М., 1974.

7.  Шейгал, Е. И. Семиотика политического дискурса / Е. И. Шейгал. — М.; Волгоград, 2000

8. Шмелева, Т. В. Модель речевого жанра / Г В. Шмелева // Жанры речи. — Саратов, 1997.