Термин «топос» встречается как в лингвистических, так и в литературоведческих работах.

 В отечественных лингвистических работах топос  рассматривается в связи с теорией риторики, причем те авторы, которые пришли  в риторику из стилистики и культуры речи, большого интереса к нему не проявляют. В зарубежных работах интерес к топике выше. При этом как зарубежные, так и отечественные авторы изучают топосы в связи с теорией аргументации и эристикой. Поэтому в редких учебниках риторики одинаково удовлетворительно описаны и топосы и фигуры – два полюса риторики.

Во всех этих работах понимание топоса в конечном счете восходит к античной риторике. Понятие топоса было введено Протагором и развито Аристотелем в «Топике» и отчасти в «Риторике». Уже во времена античности термин понимался достаточно неоднозначно. Необходимо помнить, что в  основе классической риторики лежит прагматизм и конвенциализм, питающийся прецедентным мышлением.

 В.П. Москвин, специально исследовавший многозначность термина «топос» в античном словоупотреблении, выделяет три   значения термина. Это   «правило, закон, аксиома»(1). Далее,  «параметр анализа, угол зрения для производства доводов»(2). Наконец, «довод, аргумент, софизм»(3). Наиболее корректным по отношению к истории риторики и в то же время наиболее продуктивным нам представляется второе толкование термина, которое может конкретизироваться как «естественные пути, по которым идет мысль», откуда, кстати, берет начало уничижительная трактовка «общего места» (топоса) с позиций романтического мышления: общее место – избитая мысль.

В литературоведении  топос стал модной темой после выхода в свет работы Э. Курциуса, который впервые перенес категорию «общее место» из риторики в литературоведение и проследил судьбу некоторых общих мест в европейской литературе.

Топос – коммуникативный инструмент, с помощью которого можно, а иногда нужно (прескриптивный компонент риторики) рассматривать данный предмет. Итак, мы рассматриваем топос как полезный или необходимый способ развертывания мысли и, соответственно, текста.

В принципе такое определение поглощает как частности  и аксиому, и довод. Важно, что это путь, которым может идти рассуждение и, следовательно, путь развертывания, амплифицирования текста. 

Отметим, что инструментально-конвенциальная  природа топоса ставит его в один ряд со всеми остальными категориями риторики, будь то тропы, фигуры, стили или даже части ораторской речи. Это может обескуражить тех, кто пытается навести строгий логический порядок в основаниях риторики. И тем не менее ко всем инструментам риторики в какой-то мере применимо название «общие места» (топосы: loci communes, κοινόι τόποι).

Умение увязать общую заинтересованность говорящих в культивировании коммуникативной среды и их частные интересы составляло квинтэссенцию риторики, понимаемой не как кабинетная теория, а как действующий социальный институт.

Важно, что, используя топос, мы одновременно обосновываем свои позиции и укрепляем канон выбранного типа речи, что, в конечном счете, ведет к культивированию дискурса, в котором мы существуем.  Используя это общее место, мы участвуем в обустройстве того дискурса, в котором обсуждение  истин будет комфортным для нас и других коммуникантов. Для говорящего топос – аспект развертывания текста, а для слушающего это аспект, которого обычно касаются, развивая данную тему.